Кунгратский и лакайский текстиль в комплексе конского снаряжения

Прикладное искусство кунгратов и лакайцев в последние годы вызывает особенно большой интерес отечественных и зарубежных экспертов, ученых-искусствоведов и зрителей как в нашей республике, так и за рубежом. О нем опубликован ряд статей и изданий, позволяющих иметь представление об этногенезе и прикладном искусстве кунгратов и лакайцев, о семантике их узоров (1), проведено несколько специальных выставок, посвященных кунгратскому и лакайскому художественному текстилю («Неизвестные локайцы», Ташкент, 2006; Uzbek Embroidery in the Nomadic Tradition: The Jack A. and Aviva Robinson Collection, США, 2007). Однако несмотря на возросший интерес к ремеслам этих племен многие аспекты этого вида прикладного искусства до сих пор не подвергались специальному искусствоведческому изучению. Так, не освещен достаточно полно и вопрос использования изделий художественного текстиля – вышивки и ковроделия – в комплексе конского снаряжения указанных этносов. Украшения для коня, выполненные в технике вышивки и ковроткачества, практически в наших коллекциях отечественных музеев не встречаются, и в научной литературе они тоже не нашли отражения. Образцами могут служить лишь экземпляры из частных и зарубежных музейных коллекций. Даже обнаруженные во время Байсунской научной экспедиции несколько ковровых попон – диг-дига, выполненные кунгратскими мастерицами, к сожалению, не получили своего аналитического исследования. Попоны же, опубликованные в отечественных альбомах и каталогах, по большей части относятся к Бухаре и Шахрисабзу.
Испокон веков главным средством передвижения и жизнеобеспечения кунгратов и лакайцев был конь, который использовался как верховое и вьючное животное при перекочевке, а также в хозяйственном быту, в конно-спортивных состязаниях, скачках, в том числе и козлодранье (улок). У лакайцев и кунгратов о лошади существует много различных легенд, ритуалов и преданий, которые подчеркивают важную роль этого животного в их повседневной и культовой жизни. Так, знатные лакайцы, согласно традиции, дарили сыну в день его 15-летия коня в полном снаряжении и устраивали в честь этого события козлодранье (улок) – ритуал, который обычно сопровождался сакральной фразой: «Такой-то бай сделал своего сына конным» («Палонча бой ўғлини отлантирибди»). В случае смерти юноши или молодого мужчины на открытой площадке перед юртой ставили коня умершего, а его близкие, кружась вокруг коня, причитали и плакали.

Верховое снаряжение лошадей лакайцев и кунгратов состояло из нескольких основных и второстепенных элементов: седло (эгар), стремена (узанги), узда (жўган), подхвостник (қўйишқон), попона (диг-дига, даур, жул), потники (чирги), подпруги (тўшойил), ремни, пряжки и т.д.

Один из важных предметов конского снаряжения кунградов и лакайцев – попона, которая нередко украшалась богатым вышитым или ковровым узором, что определяло социальное положение наездника. Попоны делились два вида: 1) легкая ковровая (без ворса – кизил жулча) или из домотканой шерстяной мешковины (шол), применявшейся во время езды в холодное время года; 2) теплая, выстеганная из кошмы и сукна, которой укрывают лошадь летом на ночь, а зимой – и днем даже во время езды (катта жул). Такой вид попоны иногда делали из легкой ткани стеганой на вате, которая закрывала голову лошади. Для ушей оставляли отверстия. Обычно попоны делались трапециевидной формы, боковая и задняя часть их отделывалась разноцветной шелковой бахромой. Попоны, как правило, укладывали либо под седло, либо покрывали поверхность сиденья седла. В последнем случае делали прорезь для луки седла. Ту часть, на которой находится седло, или на которой сидел всадник, обычно не вышивали.

У состоятельной части населения попоны были из тонкого красного или черного сукна, обшитые бахромой из крученых шелковых ниток и богато вышитые. Такая попона называлась даур. Она накидывалась на лошадь, на которой ехала невеста в дом жениха.

Вышивка на большинстве кунгратских и лакайских попон строится на контрастном сопоставлении черного или красного фона и чистых тонов шелковых ниток. Колорит этих попон поражает изобилием красных, желтых, белых, синих и зеленых цветов. Вышивальщицы почти не применяли различных градаций одного цвета, что по большей части было свойственно вышивке оседлого населения. Более мягкие тона в старинных попонах получались путем окраски ниток стойкими растительными красителями.

В технике вышивания попон в основном применялись такие швы, как юрма (тамбурный) и босма (гладь). Для кунгратских и лакайских попон старого образца характерен сплошной зашив отдельных мотивов узора. При сплошной вышивке тамбурная цепочка вьется по контуру узора, потом загибается вовнутрь, ложась рядом с первой, пока вся фигура не заполнится вышивкой. Иногда тамбурный шов выполняется немного по-другому: петли его видны только по одну сторону цепочки, по другую же сторону они сильно затянуты и выглядят как сплошная линия, что придает вышитой поверхности своеобразный рисунок.

Вышивка попон богата узорами, общими с другими видами декоративно-прикладного искусства кунгратов и лакайцев. Основные орнаментальные мотивы вышитых попон лакайцев – круглая розетка, обычно находящаяся в центре, и расположенный симметрично по сторонам розетки миндалевидный узор бодомгул или узор в виде луковицы расходящимися кверху двумя рогообразными завитками. Этот своеобразный мотив свойствен только для локайских вышивок, его семантика на сегодняшний день вызывает большой интерес у многих исследователей. Мотивы каймы попон часто состоят из стилизованных изображений насекомых, в основном это чаёнгул – узор, напоминающий скорпиона, являвшегося у многих узбекских племен защитным символом. Фон композиции вышивки попон заполнялся мелкими узорами в виде растительных, миндалевидных и крючкообразных элементов. Кунгратские попоны отличались от лакайских тем, что композиция их вышивки состояла в основном из растительно-цветочного орнамента. Некоторые исследователи считают, что такое декоративное оформление попон «во многом показательно как переориентация, отход от древних зооморфных символов под влиянием перехода к оседлому образу жизни». Следует также отметить, что орнамент в вышивках кунгратских попон конца ХIХ – начала ХХ в. заметно отличается от растительно-цветочного орнамента вышивок оседлого населения. Судя по изображениям узоров, им присущ больше «степной» характер. Они напоминают растения и цветы, растущие в предгорьях и в степи.
Как отмечалось выше, в крупных музеях нашей республики вышитых попон автором не обнаружено, однако в 2003 г. во время Байсунской экспедиции (Гуматак, Окмачит, Даштигоз, Бешэркак и т.д.) и во время проведенных автором в 2002 – 2010 гг. экспедиций в Шурчинском, Джаркурганском, Байсунском и Шерабадском районах Сурхандарьинской области, а также в Дехканабадском районе Кашкадарьинской области в некоторых кишлаках, населенных кунгратами, было обнаружено несколько образцов безворсовых ковровых попон. Многие из них выполнены в ковровой технике гаджари (в этой технике лицевая сторона попоны украшена гладким узором, а с изнаночной стороны имеются свободные нити основы, не участвующие в создании узора).
Некоторые попоны, несмотря на плохую сохранность, отличаются высоким качеством технологии. В них использованы растительные красители, орнамент и колорит выполнен в исконно традиционном стиле. Во всех попонах общую композицию создают неорнаментированные однотонные полосы в сочетании с орнаментированными другого цвета. Основные элементы декора состоят из S- и W-образных, зубчатых геометрических, рогообразных, треугольных знаков. О том, что орнаментика этих образцов имеет глубокие исторические корни, свидетельствует, в частности, сцена, битвы на среднеазиатской миниатюре XVI в., где дано изображение всадников на конях, крупы которых украшены попонами, весьма схожими с упомянутыми выше образцами. Как отмечают некоторые исследователи, орнаменты попон времени Султана Хусайна состояли из полосок.

Уникальный образец конского снаряжения – войлочный потник, обнаруженный во время Байсунской экспедиции в кунгратском селе Бешэркак. Аналогий этому образцу в наших музеях, а также в известных нам публикациях пока не обнаружено. Интересной исторической аналогией, проливающей свет на генезис и роль войлочных предметов конского снаряжения может служить войлочное покрытие седла с изображением сцены нападения орла-грифона на горного козла из Пазырыкского кургана, хранящееся в Гос. Эрмитаже в Санкт-Петербурге. Во-первых, этот образец свидетельствует о древности традиции использования войлочного материала для изготовления предметов конского снаряжения. Во-вторых, примечательно, что на нем дано полное изображение животных. В последующем эти фигуративные композиции подвергались сильной стилизации и в конечном итоге превратились в декоративный узор. Именно завершающий процесс демонстрирует орнамент войлочного потника, где дано стилизованное изображение сороконожки. Стилизованные изображения таких представителей мира фауны, как скорпион, различные пауки, змеи, лягушки, жуки, было характерной чертой прикладного искусства локайцев и кунградов, символизируя неразрывность связи кочевников с миром окружающей их природы, и чаще всего эти образы играли апотропеическую (охранительную) роль.
Еще одним интересным изделием художественного текстиля, связанным с лошадью у кунграт и лакайцев, является торба или ат-торба, которая вешалась на грудь лошадей при больших праздниках или в других торжественных мероприятиях. Но на сегодняшний день торбы полностью вышли из употребления быта кунгратов и лакайцев. Декор торб состоял из зооморфных, солярных и растительно-цветочных мотивов. Вихревая розетка, узор от туёги в виде копыта лошади, мотив кучкорак – крест с ромбом в основании, цветочные мотивы считались основными орнаментальными мотивами торб кунгратов и локайцев. Кунгратские мастерицы в декоре торб иногда использовали узор тамги. Основной тамгой кунгратов является знак вытянутой в ширину П, который четко виден на вышитой торбе на рис.5. Для кунгратских вышивок свойственно изображение знака тамги, определяющего род или колено племени (например, Вахтамғали, Қўштамғали, Ойтамғали).

Уникальны малоизвестные вышитые элементы украшения для головы коня. Они также использовались для украшения голов верблюдов, участвовавших в торжественных церемониях и свадебных кортежах. В отечественных музеях ни одного образца подобных изделий не было выявлено. Недавно автором настоящей статьи в зарубежных музейных и частных коллекциях была обнаружена серия лакайских и кунгратских вышитых украшений для головы коня и верблюда, датирующихся примерно концом ХIХ – началом ХХ в. Аналогичные вышитые изделия для украшения головы коня или верблюда можно встретить у киргизов, казахов, туркмен. Сравнение их орнаментики позволяет выявить локальные особенности художественного стиля различных сегментов одной большой тюркоязычной номадической культуры.

Конструкция украшений для головы коня имеет во всех образцах общую схему – широкая горизонтальная полоса с несколькими вертикальными прорезями прямоугольной формы. К этой полосе снизу пришит ряд отдельно вырезанных геометрических деталей в виде треугольников, квадратов или ромбов. Нижняя часть, как правило, оформлялась в виде свисающих длинных кистей разной конфигурации. Основной узор располагался по всей поверхности головного украшения коня.

Принадлежность изделий к кунгратской или лакайской школе вышивки и отличие их от изделий других тюркоязычных кочевых племен можно проследить по общему колориту, соотношению цветов, а также на основе узоров, которые имеют аналогии в декоре хорошо атрибутированных кунгратских и лакайских ковровых изделий и вышивки. Так, во всех экземплярах украшений головы коня встречается много орнаментальных мотивов, общих с другими видами декора кунгратского прикладного искусства. Это – различные вариации рогообразного узора кучкор шохи (рога барана); мотива куш оёк (когти птицы) в виде трехпалой лапы; а также узоры ит изи (след собаки), илон изи (след змеи), от туёк (копыта лошади), туморча (амулет), джиллик (альчик). Встречающиеся чуть реже растительно-цветочные мотивы имеют больше степной характер – полевые цветы, тюльпаны, колючки и т.д.

Наиболее интересный и насыщенный, с точки зрения содержания узоров, один из экземпляров украшения для головы коня. Так, по его внешней кайме проходит череда разноцветных кружков, имеющих солярное происхождение. Наличие космогонических знаков в орнаментике номадических народов – весьма характерная черта их искусства, связанная с постоянным пребыванием в открытых пространствах степи и являющаяся стационарной связью с окружающей природой и космосом. В декоре этого вышитого изделия также использованы различные геометрические, зооморфные, растительные мотивы, в которых, в свою очередь, выделяются более древние пласты орнаментики и мотивов. Например, в центре средней ленточной полосы выделяется спаренный У-образный узор, который можно отнести к категории тамговых знаков. Принадлежность к кунгратской орнаментике подтверждает и наличие в той же полосе характерных мотивов кучкор шохи и куш оек, а также узорные заполнения квадратных плашек под этой полосой, которые состоят из 4 секторов. Каждый из них заполнен трезубцами – такой узор весьма популярен в декоре кунгратских бугджома и коврах ок-энли.

На другом экземпляре украшения для головы коня узоры лакайского происхождения сочетаются с элементами узоров мелкой кунгратской вышивки. Так, две горизонтальные и одна вертикальная боковая ленты украшены чередующимися узорами в виде расходящихся треугольным веером тонких разноцветных линий, характерных для локайского орнамента. К этому кругу локайских узоров можно отнести и мотивы на двух боковых вертикальных полосках намордника в виде двух Ж-образных знаков желтого и синего цветов и двух стилизованных фигур птиц с раскрытыми крыльями. Нижняя часть намордника представлена в виде череды расположенных острием вверх квадратов, внутри которых вышиты узоры, большая часть из них – круг кунгратской орнаментики. Фон во всех экземплярах – красный. Преобладающие сочетания в украшениях для головы коня – желтый, синий, белый, зеленый и черный цвета.

Происхождение украшений для головы коня и верблюдов указанных кочевых племен практически не исследовано, имеются публикации лишь о конских снаряжениях эпохи Амира Темура и Темуридов, а также статья, посвященная аспектам культуры верховой езды в Средней Азии. Не исключено, что декоративно вышитые украшения для лошадей и верблюдов, выполненные мастерами тюркских кочевых племен, восходят к древним кожаным, войлочным и металлическим образцам. Имевшие вначале защитное назначение при военных действиях, впоследствии они трансформировались в декоративные образцы, использовавшиеся для украшения голов коней и верблюдов в торжественных церемониях.

Рассмотренные нами образцы кунгратских и лакайских украшений коня и верблюда свидетельствуют о том, что художественный текстиль двух узбекских племен имеет много общего. Это техника швов, характер обработки сырья и окрашивания нитей, а также колорит изделий и др. В то же время существуют стилевые различия, связанные с особенностями их орнаментального репертуара.
Широта ассортимента текстильных изделий и уникальность художественного стиля позволяют выделить прикладное искусство кунгратов и лакайцев в своеобразную локальную школу, являющуюся в то же время неотъемлемой частью всего традиционного художественного ремесла узбекского народа.

Бинафша Нодир,
искусствовед