Истоки древних традиций

Истоки ремесла в Узбекистане уходят в глубокую древность. Археологические раскопки свидетель­ствуют о существовании у народов Среднеазиатского междуречья высоко­развитого ремесла свыше двух тысяч лет назад. Весь длительный период феодализма характеризовался широким развитием ремесла, которое являлось единственной формой промышленной деятельности вплоть до присоединения Средней Азии к России, когда появилась фабрично-завод­ская промышленность.
На протяжении веков у узбекских ремесленников накапливались спе­циальные навыки и знания. Чрезвычайная дробность специализации вела к овладению немногими, но очень тонко разработанными операциями, к совершенствованию технических приемов и высокому качеству изделий.
Наибольшего развития как в техническом отношении, так и в худо­жественном достигло ремесло крупнейших, в особенности столичных городов. В столицах всех трех ханств изготовляли разнообразные предме­ты, в том числе и предметы роскоши, употребляемые при дворах прави­телей, в среде многочисленной феодальной аристократии, в быту состоя­тельных слоев горожан.
В городах работали также ремесленники разнообразных специально­стей, обслуживавшие нужды всех горожан и окрестного сельского насе­ления: кузнецы, деревообделочники, строители, плетельщики циновок, портные, пекари, кондитеры и др.

Многие отрасли находились в руках сельских ремесленников, которые сочетали занятие ремеслом с земледелием и садоводством. Последнему они отдавали значительную часть своего времени, так как реализация продукции садов, виноградников и огородов занимала видное место в их бюджете. Сельские ремесленники вырабатывали большую часть дешевых хлопчатобумажных тканей, простой гончарной посуды.
В сельских районах, вдали от городов, наряду с производством некото­рых ремесленных изделий на широкий рынок, ремесленники нередко ра­ботали по специальным заказам и даже из материалов заказчика, обслу­живая лишь своих односельчан. Такие ремесленники иногда состояли на содержании сельской общины, все члены которой, пользовавшиеся услу­гами ремесленника, отдавали им за это часть получаемого каждым из них урожая. В таком положении были, например, в отдаленных селениях кузнец, цирюльник, иногда сапожник.
Во многих сельских районах, слабо связанных с торговыми и ремес­ленными центрами, значительная часть необходимых в хозяйстве предме­тов изготовлялась в домашних условиях. Так вырабатывались шерстяная ткань для халатов, иногда хлопчатобумажная — для одежды и предме­тов быта — набойки, вышивки, а также ковры, кошмы. Простые материи для своей семьи ткали и некоторые горожане.
Большая часть домашних промыслов находилась в руках женщин. Уровень техники этих промыслов был очень низок, орудия примитивны. Несмотря на это, многие отрасли узбекского ремесла и домашних промыслов представ­ляли собой различные виды вы­сокоразвитого прикладного ис­кусства.
Большое значение у узбеков имело кузнечное ремесло темир- чилик — выработка различных земледельческих орудий, в осо­бенности кетменей и инструмен­тария. Кетмени (кетмон), пред­ставлявшие собой род заступа округлой формы, насаженного под углом на длинную рукоят­ку, применяли для вскапывания земли, окучки, поделки гря­док, рытья каналов, на строи­тельных работах. Столь же ши­роко было изготовление теша— небольшого топорика с лезвием, н ас а женным п ерп ен дику л я рно к короткой рукоятке, являвше­гося основным орудием дерево­обделочников и применявшего­ся в каждом хозяйстве для раз­ных работ.
В особую отрасль ремесла выделились ножовщики, кото­рые изготовляли ножи, нередко с художественной отделкой; их носили мужчины в кожаных чехлах у пояса. Особенно славились ножовщики Андижана, Чуста, Намангана, Гузара, Карши и Хивы.
Славилась своим оружием Ферганская долина, но производство ору­жия к концу XIX — началу XX в. совершенно заглохло.
Литье из чугуна (дегрезлик) было широко развито еще в середине Х1Хв. Отливались котлы, кувшины для кипячения воды, светильники и чугун­ные жаровни для углей, служившие для обогревания комнаты; им прида­вали красивую форму, украшали ажурным бортиком, на котором укреп­ляли иногда фигурки птичек. Особенно интересны были изделия, выраба­тываемые литейщиками Бухары. Это производство, однако, с течением времени сократилось, не выдержав конкуренции фабричных изделий. Не пострадало от конкуренции лишь производство наконечников для омачей и втулок для арбяных колес. Материалом для литейщиков служил чугун­ный лом, завозимый из России. Чугун плавили в котлах из огнеупорной глины, литье производили в песочных формах.
Особой специальностью было слесарное дело, в частности, производ­ство замков. Замки местной конструкции имели вывинчивающийся ключ. К началу XX в. продукцию этого ремесла почти полностью вытеснили русские фабричные замки. Местные слесари перешли к новой специаль­ности — выработке самых разнообразных предметов из жести, привозив­шейся из России. Их продукция имела хороший сбыт — на базарах мно­гих городов жестянщики занимали особые ряды.
Одним из древних ремесел Узбекистана являлась обработка меди и литье бронзы. Особенно развито было ремесло медников, выделывавших разнообразные предметы из листовой меди. Для более грубых вещей — котлов с низкими бортами и слегка выпуклым дном, больших кувшинов для хранения и маленьких—для кипячения воды, употреблялась красная медь.
Более тонкие вещи: кувшинчики различных форм, рукомойники, всевоз­можные подносы, нередко с чеканным и гравированным орнаментом, выде­лывали из желтой меди. При изготовлении всех этих предметов отдельные части их выковывали из тонких листов меди на наковальне и затем спаива­ли между собой. Узоры наносили зубильцем и штихелем (последним дела­ли прямые линии и штриховку). Массивные части некоторых медных сосу­дов, бронзовые жаровни для углей, чугунные светильники, а также коло­кольчики различного размера, бубенцы для скороходов и танцовщиц и другие предметы не выковывали, а отливали из бронзы; это составляло особую специальность. Бронзу плавили в котлах из огнеупорной глины и отливали в металлических изложницах, заполняемых песком с примесью клея. Очень распространено в Узбекистане было ремесло ювелиров — зар- гарлик; в древности обработка драгоценных металлов достигла здесь боль­шого совершенства. Серебряные блюда мастеров Согда и Хорезма начала 1 тысячелетия н. э. отличались высокой художественностью. Арабы, пришед­шие в конце VII — начале VIII в., нашли в храмах и дворцах множество зо­лотых и серебряных вещей тонкой работы. В последующие века обработка и употребление драгоценных металлов сократились. Драгоценные ювелир­ные украшения были только у представителей высших классов. В наро­де же распространены были украшения из меди или из серебра. Для удешевления изделий, употреблявшихся в народном быту и подра­жавших массивным украшениям богачей, была выработана особая техни­ка: украшения делали из тонких листиков серебра и заполняли особой за­стывающей мастикой. Поверхность металла обильно покрывали тонким штампованным орнаментом, удачно маскировавшим мишурность этих крупных украшений. В 80-х годах XIX в. эта техника вышла из упот­ребления.
Филигрань была распространена преимущественно в Бухаре. Некото­рые местные изделия этого типа отличались большим изяществом. Бухар­ские ювелиры умели изготовлять резные ажурные вещи, им была известна и чернь, возможно занесенная сюда кавказскими мастерами. Искусством чернения славились также ювелиры Коканда. Широкое распространив имела зернь, изготовлявшаяся из мелко нарезанных кусочков проволоки, которые либо смешивались с мелко истолченным древесным углем, либо за­кладывались в просверленные в куске угля отверстия. Когда при нагрева­нии в горне кусочки проволоки расплавлялись, их вытряхивали в сосуд с водой, где они мгновенно застывали в виде шариков правиль­ной формы.
Орудия, которые употребляли ювелиры при изготовлении своей доволь­но разнообразной продукции, были очень несложны. Щипчики разных калибров с конусообразными концами использовались для изготовления различных предметов из проволоки — серег, цепочек, ячеек для кам­ней и т. п. Пинцеты служили для подхватывания мелких деталей. Ювелир имел в своем распоряжении набор молоточков, штампов, форм для изго­товления деталей украшений в виде полушарий или шара (спаиваемого из двух половинок). Небольшая железная наковальня ювелира имела утон­чающийся в виде клюва отросток, на котором отделывали мелкие круглые вещи: кольца, серьги и т. п. Для плавки металла употребляли малень­кие самодельные тигелечки из огнеупорной глины. Небольшой круглый горн изготовляли также сами мастера из обыкновенной глины хорошего качества. Огонь раздували при помощи ручных мехов, а при особо тонких работах применяли медную расширяющуюся к концу трубку, в которую дули, направляя струю воздуха на обрабатываемый предмет.
Производство тканей (туцимачилик) распадалось по виду вырабатывав­шейся продукции и по характеру сырья (хлопок, шерсть и др.) на ряд от­раслей, существовали и некоторые вспомогательные ремесла (подготовка сырья, отделка тканей). Хлопок для бумажной пряжи очищали от семян на очень простом, но остроумно сконструированном станочке, который состоял из двух деревянных валиков, приводимых в движение рукоят­кой. Вращаясь по направлению друг к другу, валики захватывали хлопок, который свободно проходил в узкую щель между ними, в то время как семена задерживались. Женщины пряли хлопковое волокно при помощи ручной прялки (чарх), двойное колесо которой вращалось рукояткой. Через бечевку, служившую передачей и проведенную по колесу, передавалось движение веретену.
Размотка коконов была профессией, требовавшей особой выучки и сно­ровки, и нередко передавалась по наследству. В городах и некоторых се­лениях — центрах шелкоткачества это дело находилось в руках ремес- ленников-мужчин. Обработкой шелка славились Фергана и Бухара, где производилось много разнообразных шелковых тканей; там было раз­вито и шелкомотание (пиллакашлик). Техническое оборудование профес­сионального шелкомотания состояло из котла для распаривания коконов, палочки для подхватывания концов нитей, подвешенного над котлом кольца, через которое пропускалась нить до поступления на колесо, вращаемое помощником мастера. В процессе размотки мастер соединял нити с нескольких коконов, и их число определяло собой толщину нити. Мастер наощупь и на глаз определял, когда нужно подхватить новые кон­цы, чтобы вся нить оказалась ровной по толщине. После размотки произво­дили отварку грежи в растворе поташа, куда для отбеливания шелка при­бавляли отвар сморчков. Степень готовности пряжи распознавали на­ощупь. Перед отвариванием пряжу крутили, для чего применяли громадное колесо, называемое «чертовым» — девчарх.
Окраска бумажной и шелковой пряжи находилась обычно в руках профессионалов красильщиков. Окраску в синий цвет при помощи индиго производили холодным способом особые мастера — синильщики (кукчи). В остальные цвета окрашивали другие красильщики буёцчи, рангрез, применявшие естественные и синтетические красители.
Ткацкий станок, употребляемый профессионалами-ткачами, был в своей основе единым для всех видов тканей, отличаясь лишь числом ремиз и размерами частей, определявших ширину ткани. Ремизный аппарат со­стоял из нитяных петель, натянутых между двумя камышинками; он опу­скался при помощи педалей, число которых соответствовало количеству ремиз. Педали были спущены на дно ямы. Ткач сидел на доске, положенной на края ямы, спустив в яму ноги. Нажимая на педали в определенном порядке, ткач получал нужное переплетение нитей основы. Бердо пред­ставляло собой тяжелую деревянную раму. В нее вставляли решетку из обструганных камышинок, в промежутки между которыми продевали нити основы. Бердо, подвешенное над станком, перед ремизами, приводилось в движение левой рукой ткача, плотно прибивавшего нити утка друг к дру­гу. Челноки были роговые, прекрасно отшлифованные. Их изготовляли специальные мастера. Основу, заправленную в станок, пропускали через блоки, имевшие вид больших деревянных катушек, укрепленных под по­толком, и оттягивали круглыми грузилами из необожженной глины. Сни­мали ткань с навоя станка кусками определенной меры: два куска шли на одну одежду и составляли при продаже и расчетах единицу товара. Ткани вырабатывали преимущественно очень узкие — не шире 35—40 см, что объяснялось примитивным устройством станка. Лишь к началу XX в. появились широконавойные станки, на которых начали вырабатывать не­которые новые сорта тканей (кисею, чалмы, шелковые покрывала, ткань типа сарпинки).
Техника тканья была несложна. Больше всего применяли простое мит­калевое переплетение нитей, которое получается при использовании двух ремиз. Так ткали все виды хлопчатобумажных и полушелковых тканей и шелк-канаус. Атлас ткали на 4—8 ремизах.
Из бумажных тканей вырабатывалась алача, которая отличалась слож­ными полосатыми узорами густых ярких тонов, при темно-синем утке. Готовую ткань выбивали лощильным молотком.
Ткань цалами имела более простой узор из синих и красных полос, идущих по белому фону, при белом же утке.
Наряду с полосатыми бумажными тканями вырабатывались и гладкие, белые и коричневато-рыжие (мато, буз). Белая мата высокого качест­ва подвергалась отбеливанию. Это выполнялось специальными ремеслен­никами. Особой отраслью бумажного ткачества в отдельных районах (Самарканд) являлось изготовление чалм.
В третьей четверти XIX в. еще продолжалось производство тонкой и редкой ткани хоса, шедшей больше всего на саваны для покойников как у оседлых, так и у кочевых групп населения Средней Азии, в связи с чем она вырабатывалась в большом количестве для вывоза в степные районы. С началом выработки кисеи и завозом в край дешевых фабричных тканей (коленкора) производство хосы совершенно прекратилось.
Производство шелковых и полушелковых тканей получило развитие в определенных районах.
Бецасаб — двустороннюю полосатую ткань с шелковой основой и бумажным, более толстым утком, вырабатывали в Ферганской долине, в Самарканде, Карши, Бухаре; она представляла собой более ценный ва­риант алачи и обозначалась этим термином в двух последних городах. Адрас — полушелковую ткань, сходную с бекасабом, но имеющую пест­рый расплывчатый узор (абр), производили в Бухаре, Самарканде, Ходженте (Ленинабаде) и Маргелане. Орнаментация адраса выполнялась сложной техникой перевязки основы перед погружением ее в красящие растворы.
И адрас и бекасаб проходили последующую обработку: их крахмали­ли особым для каждого вида ткани клеем и затем выбивали деревянным лощильным молотком, отчего на них получался муар.
Производством шелковых и полушелковых атласов, преимущественно с пестрым узором, славилась Ферганская долина, в особенности город Маргелан, откуда эту ткань вывозили в другие районы Узбекистана.
Высоким качеством отличались и хорезмские шелковые ткани.Характерным для ткачества Ферганской долины было также производство чрезвычайно тонких полупрозрачных шелковых платков (цалеай), которые ткали из неотваренной грежи и отваривали уже в сотканном виде. После этого ткань орнаментировали. Перевязка готовой ткани давала орнаментацию несложным узором в виде колец и кругов, чаще остававшихся белыми, иногда окрашивавшихся затем в разные цвета. Узбекские мастера знали также батикование — орнаментацию наложением резервирующего рас­твора, не пропускающего краску при погружении ткани в> красящий рас­твор; так как при нем крашение могло применяться только холодное, употребляли преимущественно синюю краску (индиго). Ткань иногда пред­варительно окрашивалась в желтый цвет.
Канаус (шоори), имевший шелковую основу и уток равной толщины, вырабатывался главным образом в Бухаре и Маргелане.
Высшим достижением среднеазиатского ткачества было производство бархата. К концу XIX — началу XX в. бархат, преимущественно пест­рый, производился только в Бухаре. В меньшем количестве здесь произво­дился тот гладкий бархат прекрасного малинового тона, которым по свидетельству Бабура в XVI в. славился Самарканд.
Значительное развитие имело в Узбекистане выделившееся в особое ремесло производство набивных бумажных тканей~Хчитгарлик). До рас­пространения фабричных ситцев их широко употребляли в быту. Во вто­рой половине XIX в. кустарная набойка была вытеснена фабричными тканями. Однако штучные набивные изделия — одеяла, скатерти и дру­гие, отличавшиеся прекрасно найденной композицией, сложным и бога­тым узором, прочно сохраняли свое место в быту. Технология изготовле­ния набоек была разработана применительно к бумажным тканям — на шелку набойку не производили.
Узоры наносились деревянным штампом (цолип) черной и красной крас­ками, очень прочными, несмывающимися. В старину изготовляли и мно­гоцветную набойку на синем фоне. Ее производство требовало нескольких отдельных операций: сначала обычным путем на ткань наносили черный и красный узор, а потом места, занятые орнаментом, покрывали ре­зервирующим составом, и ткань погружали в раствор индиго. Резерв за­щищал узор от проникновения синей краски, которая закрашивала толь­ко фон. Такую набойку производили в Ферганской долине и Ургуте.
Производство изделий из шерсти не выделилось из домашнего хозяй­ства и не превратилось в особое ремесло.
Обработкой шерсти занимались кочевые и полукочевые в прошлом груп­пы узбеков Самаркандской и Сурхан-Дарьинской областей, в хозяйстве которых большую роль занимало овцеводство, узбеки племени туркмен Нуратинского междугорья, кыпчаки и некоторые другие группы населе­ния Ферганской долины. Они вырабатывали ковры, паласы, шерстяную ткань (армячину), кошмы. Эти изделия были широко распространены и у оседлого сельского и городского населения Узбекистана.
Всю обработку шерсти производили женщины, которые сами окрашива­ли и пряли шерсть и ткали из нее различные изделия. Шерстяную пряжу выпрядали на веретене с каменным или глинянным пряслицем. Ручную самопрялку не употребляли. Шерстяные безворсовые ткани, иногда и вор­совые ковры, ткали на типичных для степных народов Средней Азии, при­митивных узконавойных станках, а в некоторых районах (Нурата, Ферга­на) ковры и паласы ткали и на широконавойных станках.
Спрос на ковры после присоединения Средней Азии к России увеличился, что усилило товарность ковроделия; ковры стали выделы­вать по заказу скупщиков.

Мастерская деревообделочника. Бухара, 1894 г.
Дверей и седел, получивших большое распространение в Средней Азии, где верховая езда была одним из основных средств передвижения. В Ташкен­те, Самарканде имелись целые кварталы, населенные седельщиками. В Хорезме особой отраслью ремесла деревообделочников была постройка лодок — каюков. В каждом городе было немало токарей, изготовлявших фигурные точеные детали различных деревянных бытовых предметов. Некоторые деревообделочники специализировались на производстве колыбелей (бешик) традиционной формы, повсеместно распространенной во всех районах, у всех групп населения Узбекистана. Они же вырабатыва­ли весьма оригинальные деревянные игрушки, которые продавались на праздничных базарах. Отдельные мастера специализировались на выдел­ке деревянных гребней.
В Средней Азии, в том числе и в Узбекистане, издавна получило боль­шое развитие гончарное производство — кулоллик, о чем свидетельствуют археологические раскопки. Развитым было это производство и в конце XIX в.
Гончарные изделия производили во всех городах и многих селениях. Однако сложился ряд центров этого ремесла, откуда продукцию, несмот­ря на неудобства ее транспортировки, вывозили в другие места или откуда выезжали для временной работы прославленные мастера.
Наряду с орнаментированной и покрытой поливой изысканной посу­дой в быту широко применялась простая, грубая неполивная посуда. Кув­шины разнообразной формы и корчаги для воды, различные блюда и ча­ши, тазы для стирки белья и других надобностей производились во всех районах, в городах и селениях, так как спрос на них был очень большой. Среди неполивных изделий особо следует отметить водопроводные трубы (:цувур) и особые кувшины (дигир) для водоподъемных сооружений — чи­гирей. Производство дигирей развито было в Хорезме. Особой отраслью гончарного ремесла было производство тандыров (тандир) — особых пе­чей для выпечки хлеба, имевших вид большой корчаги без дна. Их лепили вручную из глины с примесью шерсти и высушивали без обжига. Вручную, путем наращивания глиняного жгута, изготовлялись также крупные кор­чаги для воды (хум), достигавшие метра и больше в высоту.
Остальную посуду формовали на гончарном станке (чарх). Он состоял из двух деревянных кругов, насаженных на одну ось, укрепленную верти­кально. Мастер сидел перед станком, вращая ногами нижний круг, вместе с которым приходил в движение и верхний с лежащим на нем комком глины. Мастер очень ловко руками придавал ему при вращении желае­мую форму. Иногда при этом на сосуды наносился палочкой или обломком гребня простенький орнамент. После формовки на гончарном станке луч­шую посуду ангобировали. Узор наносили несколькими способами. Осо­бенно распространена была на лучших изделиях роспись кистью (цалам). Иногда наряду с кистью употребляли готовые штампы (босма), создающие простые узоры: круги, зубцы и т. п.
После окончания формовки сосуд срезали со станка ножом или ловко снимали рукой, хорошо просушивали, затем наносили узор и глазурь, после чего обжигали в специальной гончарной печи (хумдон).
Глазурованную посуду изготовляли из хорошей, специально вырабо­танной глины, иногда из смеси различных сортов ее. Хорошо перемесив глину ногами, ей давали вылежаться, прикрыв ее, чтобы она не пересох­ла, мокрой тряпкой.
Поливу в XIX — начале XX в. употребляли почти исключительно свинцовую, дающую ровную, совершенно прозрачную блестящую поверх­ность. Поташевую поливу, которая встречается на самых ранних полив­ных керамических изделиях, в это время почти совершенно не применяли.
Ассортимент изделий, вырабатывавшихся в различных районах и в особенности стиль их украшения, имели свои специфические черты. Известностью пользовались керамические изделия Ферганской долины,, особенно кишлака Риштан, где производили высококачественную по­ливную посуду с тонким и строгим узором в синих тонах. В Бухар­ском ханстве керамику наиболее высокого качества с темно-коричне­вым фоном вырабатывали в большом селении Гиждуван. В Ташкенте про­изводили поливную посуду с ярким многоцветным узором по кремовому фону.Своеобразную по форме и отделке посуду выделывали в Хорезме (осо­бенно в селении Мадир). Она отличалась густыми сине-зелеными тонами орнамента и специфическими формами; большие глубокие чаши с верти­кальными бортиками и высоким поддоном украшались строгим ритмич­ным узором.
В особую отрасль керамического производства выделилось произ­водство жженого кирпича. Поливной кирпич в это время почти не про­изводился. Его изготовляли лишь в отдельных случаях и в небольшом ко­личестве.
В Узбекистане большое развитие получила обработка кож. Кожевен­ники (кунчи, чармгар) имелись во всех городах, населяя нередко целые кварталы или даже части города. Они селились где-нибудь на окраинах городов, около болот или арыков, так как вода была им необходима при обработке кож.
Кожевенники разделялись по специальностям. Основной, дававшей наибольшее количество продукции, была выделка подошвенной кожи; из козлиной кожи изготовляли прочные верха обуви черного цвета, из воловьих шкур — кожу, известную под названием булгори (булгарская) — черного и красного цвета. Из бараньих кож делали мягкую белую лайку, идущую на шорные изделия и различные бытовые предметы — мешки и кошели. Выделывали также грубую, но очень прочную замшу желтого цвета, идущую на верха обуви, которую носили главным образом бедня­ки дехкане. Особой отраслью кожевенного производства была выделка шагреневой кожи. Такая кожа, окрашиваемая в зеленый цвет, вырабаты­валась из кожи с крупа осла и лошади.
Кожи подвергались обработке в больших золильных ямах котлообраз­ной формы и в меньших дубильных, обложенных досками. Для дубления небольших партий кож употреблялись глиняные или досчатые чаны (ём). Мездра очищалась при помощи примитивных орудий — стругов и ло­щилок из ребра животного. Особым ножом с двумя рукоятками соскабли­вали со шкур шерсть.
После присоединения Средней Азии к России кустарные кожевенные мастерские существовали наряду с открытыми русскими предпринимате­лями кожевенными заводами. На этих заводах производилась преиму­щественно кожа типа булгори.
Описанными отраслями не ограничивалась деятельность узбекских ремесленников, потребности народного быта вызвали к жизни и множество других специальностей.
Специальные мастера (сангтарош) обтесывали камни; среди них выде­лялись мастера по выделке мельничных жерновов. Особые ремесленники изготовляли ремизы, челноки и станки для ткачей, вырабатывали дере­вянную посуду, делали деревянные части для юрт, широко распростра­ненных в быту кочевников.
Особыми отраслями ремесла являлись помол муки, изготовление масла и других пищевых продуктов, выпечка хлеба, производство предметов одежды и украшение ее вышивкой.
В дореволюционном Узбекистане, несмотря на возникновение в ремес­ле новых отношений, связанных с развитием элементов капитализма, по- прежнему сохранялись средневековая цеховая корпорация и традицион­ная общность между членами цеха.
Пережитки архаической организации производства способствовали консервации древних фантастических представлений о происхождении ремесел, характерных для средневековья обычаев и профессиональных культов.
Каждое ремесло имело своего мифического патрона (пир), которому приписывалось основание данного ремесла. Под влиянием ислама в роли пиров выступали по большей части мусульманские или библейские святые, признаваемые исламом. Ной (Нух), по библейскому преданию построив­ший первый корабль, считался покровителем деревообделочников всех специальностей; пророк Давид (Доуд) — патроном всех металлистов.
Сказания о происхождении каждого ремесла были изложены в так на­зываемых «рисоля», представлявших собой небольшие рукописные кни­жечки, которые в старину имелись у многих ремесленников, даже если они были неграмотными. Кроме предания о происхождении ремесла, в рисоля содержались различные религиозно-нравственные правила и не­которые технические указания, также облеченные в форму религиозного предписания.
Цеховой культ заключался в поклонении «духу» (арвох) патрона ремес­ла и выражался в различных жертвоприношениях, посвященных ему и имевших форму ритуальных трапез. Время от времени на собранные у членов корпорации средства устраивалось большое коллективное риту­альное пиршество (арвоуи-пир), на котором поминали основателя ремес­ла и читали рисоля, иногда также коран (хатми цуръон). Кроме того, каж­дый ремесленник выполнял жертвенный обряд, при удаче в делах — бла­годарил «ниспославшего» эту удачу пира, при неудаче — просил его о помощи. Во время обряда возжигались около рабочего места для пира светильники и устраивалось ритуальное угощение товарищей по цеху, а нередко и старшины цеха. Этот обряд назывался «вознесением запаха» (ис чицармоц), так как считалось, что дым горящего в светильниках мас­ла и запах готовившегося по этому случаю кушанья служат пищей для духов умерших, в данном случае для духа мифического патрона ремесла.
Цеховой культ проявлялся также в обряде посвящения (анжуман фотща, камарбаста, миёнбаста), который являлся обрядом отдачи нового члена корпорации под покровительство патрона ремесла. Обряд сопро­вождался угощением членов цеха и одариванием как мастера, обучившего ремеслу, так и цеховой администрации, что делалось на средства получав­шего посвящение ученика. Обряд посвящения, связанный с большими рас­ходами, служил барьером, охранявшим профессиональную корпорацию от проникновения в нее посторонних. Для сыновей мастеров он был не обязателен или принимал менее обременительные формы.
Между членами корпорации сохранялись традиционные отношения; они посещали друг друга в дни семейных торжеств и траура, собирались на собрания (анжуман), сопровождаемые пиршеством.